Ночная смена - Страница 111

111

— Морф?

— Именно. Тогда сразу бухаетесь на коленки, открываете нам директрису стрельбы и стреляете сами. Во всех остальных случаях — основной стрелок — Дима. А то у нас уши порвутся в ограниченном-то пространстве от 12 калибра повышенной мощности. Значит, Дима чистит малопулькой. Я на случчего — с калашом. Пока для меня цели не будет, кидаю зачинки. Заодно проверим их действенность. Доктор — прикрываете тыл и можете помогать Диме — сектор слева сзади на марше лестницы вверх — тоже ваш.

Вопросы?

— Не узнали — сколько внизу зомби?

— Не меньше трех.

— Ясно.

— Тогда начали.

«Марголины» отщелкали. Люди наверху предупреждены. Группа двинулась.

У «рыцаря в сияющих доспехах» — связка электронных ключей. На четвертом дверь открывается. Аккуратно приотворяем ее, стопоря на случай, если кто дернется изнутри.

Желающих что-то не оказывается, и мы двигаем внутрь.

Но рыцарь вдруг резко останавливается в проеме. Шумно принюхивается и внезапно орет в полный голос:

— Все назад! Не стрелять! Никакого огня!

Довольно шустро откатываемся по дорожке на несколько метров прочь от двери.

— Что такое?

— Газом воняет. Сильно. У них утечка. Любая искра — кувыркаться устанем. А подъезд как сдует. Я такое видел — у моей жены в Пушкине по соседству так дом взорвался. Два подъезда ссыпалось кучкой, только тряпки на ветках.

Мда… Это серьезно.

Возвращаемся к остальным. Николаич рявкает на сбежавшихся мужиков:

— Держать периметр! (Мужики недовольно, но быстро возвращаются на свои места).

И уже к нам:

— Получается так, что можем вместо спасения устроить объемный взрыв, что ни к чему. Какие предложения?

— Из ружей выбить стекла в окнах на лестнице. Дробины и картечь искр не выбьют.

— И сколько ждать придется?

— Неизвестно — мы ж не знаем, какая там утечка. Может и сейчас неопасно. А может — рванет от души и после вентиляции…

— Сидельцам позвонить надо. Чтоб не рыпались и все электричество вырубили.

— Еще какие варианты?

— Можно их сверху вывести — на крышу. Там люк должен быть.

— А на крышу как нам выйти?

— Через крайний подъезд. В таких домах подвал не сплошняком, а секциями изолированными. Значит, загазованность не должна быть везде. А взломаем люк — вентиляция улучшится. Выдует. Тем более если стекла высадим.

— Получается так, что нашумим, тут еще на нас набегут.

— Так оно и к лучшему. Зомби из подъезда на шум подтянутся, вниз. Нам легче будет — сверху никого не окажется.

— А если окажется? Кулаками отбиваться?

— По месту видно будет. Взломаем люк на крышу — сориентируемся.

— Принято. Пошли.

Очень не вовремя вырубается телефон в квартире Овчинниковых. Дальше связь идет надежно — но анекдотично — полная молодуха с могучим голосом вылезает на балкон и начинает перекрикиваться с нами. Вот кому-то жена досталась — корабельный ревун переорет легко, не напрягаясь особо.

Внизу тем временем начинается пальба по стеклам из дробовиков, звон, грохот.

Из открытого настежь подъезда вылезают несколько зомби — отмечаю, что только трое в домашней одежде, а остальные то ли шли на улицу, то ли пришли с улицы — в верхней одежде. Что странно — хоть все они мертвы, парочка явно более свежая, чем остальные. Они что, разлагаются все-таки? Очень на то похоже…

Еще несколько бедолаг сползаются с разных закутков двора.

И оказывается несколько живых в квартирах.

Открывается окно в квартире третьего этажа — в одном из крайних подъездов. Тетка бальзаковского возраста. На балкон соседнего дома — четвертый этаж — вылезает мужик в трениках и начинает голосить. И даже на первом этаже в соседнем от нашего подъезда — девчонка — подросток, высунув голову в форточку, просит помочь им с мамой…

Ор стоит — дай бог!

Николаич осматривается — первым делом — к мужичку на балконе.

— Стрелять умеешь?

— Умею! Не из чего!

— Вылезать пытался?

— А то! Там внизу их куча собралась.

— По веревке спустится сможешь?

— Я смогу, а жена — нет. Инвалид она. Слышь, помогите чутка, а?

— Чем?

— Ружье одолжите!

— И как я тебе его закину?

— А я веревочку спущу. А ты привяжешь. Слышь, я отработаю! Чесна!

— Ладно, спускай свою веревочку.

В торбочку Дима совершенно спокойно кладет свой ТТ и запасную обойму.

— Эй, в голову стреляй!

— Да я знаю!

— Ну, тяни. И долго не возись — уедем, ждать не будем.

— Ага! — мужик с сумкой исчезает в квартире.

Теперь девчонка на первом этаже. С ней все в порядке, а вот мама чего-то загоревала, сидит молча уже третий день. Поспит немного — и опять сидит.

— В квартире есть еще кто?

— Не, токо мы с мамой.

— А ты что ли эмо? Прическа у тебя стремная.

— Не, это так…

— Ну, открывай окно…

Придется лезть, смотреть, что там с мамой… А я последний раз про психиатрию слыхал в институте еще, потом как-то везло без сумасшедших жить.

Подсаживают меня с энтузиазмом. Скорее даже закидывают в окно. Странно — первый этаж, а решеток нет. Квартирка однокомнатная, чистая, но бедная. Впрочем, была чистой — неделю точно не убирали — комья пыли на полу.

Мамашка сидит на кровати, замурзанный халатик, растрепанная прическа. На мое явление не реагирует никак. Попытки добиться от нее внимания ни к чему не приводят…

— Собирайся — бери, что у вас тут ценного — и поедем.

— А мама?

— Что — мама? Здесь я ничего сделать не могу. Заберем как есть. Будете готовы — зови.

111