Ночная смена - Страница 113

113

— Получается так, фаршу нажрались и пошустрели… Ясно — вот кинь им канат — пусть там привяжут. Где воротца в овощной?

— Покажут, когда спустятся…

— Ишь, хитрюги. Ну что, привязали?

— Похоже — да. Я пошел!

— Давай.

Далее теряем много времени, пока Сергей, деликатно обвязав веревкой очередную даму, спускает ее вслед за товарками на крышу автобуса, где ее принимают на руки пара Михайловских из второй группы, а уж с автобуса их перетаскивают на стоящий рядом командирский бронник, а уж оттуда на землю — к Николаичу.

Николаич сноровисто опрашивает теток одну за другой, причем он строг и выглядит как положено герою-спасателю. Поэтому никаких отговорок нет — тетки докладывают все внятно, без женских штучек.

Получается, что мы действительно можем отсюда загрузиться овощами — и в общем сравнительно безопасно — там холодно и темно, зомби фрукты не жрут, так что есть вариант.

Меня, как грузчика, Николаич отвергает с негодованием — во-первых, есть кому грузить и без меня. Во-вторых, михайловские и гарнизонники после возвращения опять сидеть на попе ровно будут, а нам еще в Петергоф переться, в-третьих у лекаря руки трястись не должны. Короче — сидеть в охране грузчиковой команды и попутно узнать у теток со «Скорой» — что там с сейфом.

Тетки стараются выложить все, что знают. С их слов, ключи были у начмеда. Спешно набрасывают план помещений — и с глубочайшим облегчением присоединяются к уже сидящим в автобусе.

Стрелять мне не приходится. Ильяс, вылезший из люка бронника, лениво, и как бы нехотя, разносит головы потихоньку подтягивающимся к нам зомби из АК с ПБс. Но делает он это так молниеносно, что мне и тем троим, кто остался на периметре, делать нечего. Впрочем, ни опер, ни Вовка, ни Надежда — а именно их Николаич оставил тут — не слишком опечалены такой отставкой.

Погрузка овощей идет полным ходом. Правда и там дважды вспыхивала пальба.

Мельком глянув в ту сторону, замечаю картонные коробки и мешки-сетки, которые так и порхают из рук в руки.

Успеваем замерзнуть, когда погрузка заканчивается, мебельному фургону закрывают дверки и команда шустро возвращается к машинам.

— Николаич, что там в зале? — фамильярно спрашивает Вовка.

— Получается так, что плохо все в зале. Мертвяков полно — и шустрых тоже, вонь чудовищная и самое паршивое — видно кто-то на погрузчике воткнулся в крайний стеллаж так удачно, что эти стеллажи как домино попадали. Со всеми товарами и палеттами. Там сейчас черт ногу сломит!

Николаич в сердцах сплевывает, залезает в броник и мы катим до недалеко стоящей станции «Скорой помощи». Серега рассказывает, что овощи пожухли, но в дело годятся. Двери там заблокировали от зала, так что на пару приездов еще хватит. Радуется, что много нахапали коробок с яблоками — любит он яблоки, оказывается, но токо зеленые, на манер Семиренки.

В здание «Скорой помощи» идем опять же почти все. Впрочем, все-таки тут не так много погибших — как-никак скоростники раненых везут по больницам, а не на свою станцию. Медиков всего трое попалось, остальные — из местных жителей. Поэтому зачистка идет достаточно просто. Сюрприз с сейфом — открыт и пуст.

Но тут ухмыляющийся Дима заявляет, что это не проблема. И действительно, отлучившись вместе с Вовкой буквально минут на пять, он возвращается с грязнючей сумкой. В сумке — искомые ампулы.

— Видал такое. Понял, что наркоман посетил — ну а убегать далеко, чтоб вмазать, такой не будет. Так и оказалось. Не знаю, как он ключи добыл, но покусан был добротно. Злые вы, медики. Ну, что-нибудь еще надо?

— Нет, пора возвращаться. Только ампулы к себе перекину, а то таскать такую зомбосумку… Тиф подцепить можно… Брюшной…

Уезжаем на погрузку семьи Овчинникова, став богаче на семь ампул промедола и на десять — трентала. Про себя надеюсь, что не понадобятся они нашей группе.

Во дворе все, в общем, по-старому. Разве что у БРДМ стоит и курит тот мужичок, которому передали на веревке ТТ. Его жена — полная женщина с одутловатым лицом, сидит на сумке, привалясь спиной к колесу БРДМ. Значит, сумел вылезти. И жену выволок.

Замечаю, что упокоенных добавилось.

Мужичок суетливо подбегает к вылезшему из люка Николаичу. Трясет ему руку, что-то горячо говорит. Николаич кивает и мы наконец-то приступаем к тому, ради чего собственно и ехали.

Немного хлопотно подсаживать людей в люк, но в целом терпимо. Вещей у них немного, пожилых всего шесть человек, а один человек — грудничок. Всего 16 живых душ.

Газом все же воняет. Но не так как раньше, выдуло все же холодным воздухом.

Стрелять не пришлось. Хотя перед тем, как выводить людей, мы накидали на лестницу кучу мебели из квартир. Баррикада не пригодилась. Некому было через нее лезть.

Обратно ехали в жуткой теснотище. И, естественно, спасенные переругались друг с другом — детонатором послужила та самая экзальтированная дама с третьего этажа. Вот мамка девочки с идиотским цветом волос всю дорогу вела себя образцово — сидела тихонько и хлопала глазами.

Михайловский патруль на въезде подчеркнуто точно исполнил свои обязанности — проверив всех на укушенность и изложив правила. А дальше по настоянию Николаича мы с ним исполнили ритуальный акт передачи Овчинникову его чад и домочадцев с рук на руки. Суровый комендант даже слезу пустил от радости, а вот супруга и бровью не повела. И мне почудились у нее на плечах не полковничьи призрачные погоны, как полагалось бы жене полковника (а на всех офицерских женах лежит отблеск чина мужа) — а как минимум генеральские. Вполне могла бы его жена командовать пехотным каре, отбивающим штыками в нос конные кирасирские лавы… Но это я расфантазировался.

113