Ночная смена - Страница 282

282

К слову — не для передачи всем подряд — МЧСники таки нашли место, где можно разжиться СКСами и патронами к ним. Но об этом пока — молчок, там вроде есть еще много всего вкусного — наш Старшой об этом информирован, а вот кронштадтские могут наложить лапу — и целуйте веник! Потому им припомнили голодный паек с вооружением в самом начале и делиться не хотят категорически.

На месте требую от своей группы не расходиться и идем гуськом к стихийно образовавшемуся штабу — по имеющейся информации — аккурат в домике, где битые мониторы, можно найти командира. Стараюсь идти там, где на снегу брюхом корпуса от БТР промятая полоса. Еще не хватает сейчас кому-нибудь на мину нарваться.

Первое впечатление — из рук вон плохое — толпа народу — кучами, группками, поодиночке — ходят, лежат, сидят где попало, в некоторых местах снега не видно. Бахилы мы натянули. Идти неудобно, но по запаху судя — народ не слишком заботится о том, где гадить, а может просто вытряхивали накопившееся за три дня в штанах дерьмо. Как это описано у капитана Франсуа из Великой армии Наполеона — во время отступления из Москвы многие европейцы так поступали — гадили в портки на ходу. И на ходу же и вытряхивали — потому как сядешь — замерзнешь, или толкнут — и не встанешь…

У немногих освобожденных хватает силы ругаться — но так как вообще людей густо — то ругань выделяется на фоне плача. Не выпустить всех — было жестоко, а сейчас помогающие захлебнулись в таком объеме работы. К тому же на периметре видна охрана, да патрули опять же — в итоге помощников кот наплакал, тонут они в массе нуждающихся.

Пальба идет все время, то ли патрули отстреливают подтягивающихся зомби, то ли мерещится что часовым, то ли подбадривают себя — картинка-то страшненькая, чего уж тут. На благостность не настраивает.

У штаба — толпища народу, явно — не протолкнемся. То самое гудение — как у пчелиного роя, как и слышал рядом с цехом — слившееся вместе и плач, и брань, и стоны, и жалобы. Не, не проскочить.

— Там лесенка пожарная сзади — пошли — на крышу залезем.

Толковое предложение. Идем с Филей туда, где сегодня — а словно месяц назад сидели, я еще любовался на простреленный сапог Мутабора. Что-то не помню я лесенку.

Оказывается — прав Филя. Для народа в штабе наше явление через люк на крыше — неожиданность. Хорошо не подстрелили, взвинченные все и злые.

Отбрехиваюсь от какого-то резкого свежебритого мужика, который хотел меня с ходу припахать и нахожу, наконец командира — того, полноватого морского офицера в мешковато сидящей форме. Он как раз в голос лается с парнем в зимнем армейском камуфляже.

— Вы не отбирать себе тут красивых девок и молодых парней должны — это скотство чистой воды, вы должны были припасы привезти. А что привезли?

— Мы привезли нормальные продукты!

— Да?! Что тефтели рыбные за 12 рублей банка — это еда для тех, кто три дня ни черта не жрал? Совесть у вас есть? Питье где?

— Здесь воды полно, какое еще питье! И матрасы нами доставлены и палатки — чего орать-то?

— На ваших палатках брезент ползет как паутина! Где колья к палаткам? Где кувалды? Где пальцы, в землю чтоб вколачивать? Веревки где, что вы меня за идиота держите, я что, не знаю комплектацию армейских палаток? Печки где? Трубы к печкам?

— Да нахер мне тут еще вашей бранью уши сушить — шел бы ты в пешее эротическое! Что привез — то привез…

— Ах ты, сопляк! Да я…

Дальше они наконец переходят на нормальный армейский язык. Слушать их без толку, завелись уже оба, да и вокруг хай стоит.

Пропихиваюсь к ним, лезу между. Докладываю, что прибыла группа поддержки.

Парень в камуфляже пытается свинтить, но моряк цепко хватает его за рукав.

— Вот — идете с этим гусем — примите груз — и присмотрите за кухнями — там две кухни — вот чтоб работали обе всю ночь. Старлея не отпускать никуда — пусть вместе с вами работает.

— Я вам не подчинен!

— А будет упираться или попробует удрать — разрешаю огонь по колесам. Или по ногам — я, старлей, с вами шутить не намерен. Организуйте временный медпункт — пройдите потом по цехам — там народу много, который уже идти не может, окажите помощь.

— Мне нужна охрана, все медики — необстрелянные.

— Так, оружие у них есть?

— Да, оружие имеют, пользоваться не обучены.

— Значит, пусть на месте учатся. Фалалеев! Свободные люди медиков прикрыть есть?

— Нет, товарищ кавторанг. Пусть сами себя охраняют.

— А Охотничья команда сюда прибыла? — влезаю я в разговор.

— Это те оболтусы, которые сегодня с морфом тут цацкались?

— Они самые.

— Нет, часа через два ожидаются.

— Связь как держать?

— Посыльными. Пришлете кого — вот через люк. Двери-то заблокированы. Сейчас будем с ходоками разбираться, но чую надолго это все. Серегин, что там доставили второй очередью?

Лейтенант действительно захотел свинтить, но передумал, когда я, аккуратно выбрав направление, разбрызгал короткой очередью наст рядом с его берцами. Пули на рикошетах аккуратно встряли в стенке.

— Ты что, охренел? — сильно удивляется лейтенант.

— Мне нужно развернуть медпункт. Болтаться тут по заводу просто так — никакого желания нет. Так что будешь мне мозги пудрить — прострелю. Аккуратно, чтоб ничего важного не задеть. У меня задача — людей спасать, потому — не финти.

— Да ты понимаешь, мудак, на что ты напрашивашься? Да я…

— У тебя кабур на жопе. Застегнут. Если я доложу, что ты помер от укуса и пришлось тебя пристрелить — никто не засомневается.

282