Ночная смена - Страница 359

359

Ирка почувствовала, что у нее слюнки потекли от этого вкусного перечисления банальнейшей еды, от которой за эти полторы недели она уже успела отвыкнуть и соскучиться. Вера, судя по всему, испытывала те же ощущения, потому что кинулась накрывать на стол. Решили устроиться на втором этаже — чтоб при разговоре и раненый участвовал — бабка после знакомства с Виктором определенно испытывала к нему уважение — то ли как к бойцу, то ли как к единственному более-менее нормальному мужчине в деревне.

Завтракали с аппетитом.

А потом получилось что-то вроде маленького военного совета.

Двое фирмачей, бродящих у деревни, беспокоили и бабку.

Но особенно — Виктора.

Делать было нечего, придется ехать, разбираться.

— Мне бы одежку получше. И угги у меня промокли и не высохли — сказала жалобно Вера. И шмыгнула носом.

Одежку удалось подобрать достаточно легко — на первом этаже ее было много, разной, свои шмотки Вере сразу найти не удалось- наверное они были в какой-нибудь другой избе, но для вылазки в поле нашлось все, что нужно. А заодно Ирка и отыгралась на Вере.

Неприятным воспоминанием торчало в памяти Ирины, как она собралась купить модные валеночки — угги, но обычно не обращавший внимания на ее покупки Витя буквально взбеленился, обозвав этот писк моды бабьим туподырством, выложив опешившей подруге, что это австралийские валенки, сделанные для того, чтоб у серферов, болтающихся в воде прибоя часами ноги не мерзли, это спортивная обувь и те тупорылые коровы, которые таскают их зимой с тем же успехом могли б шлепать в ластах или горнолыжных ботинках. Надо вообще не иметь масла в башке, чтоб вот так носить эти чуни — потому что не приспособлены угги для хождения по улицам — стопе в них тяжело и щиколотка разбалтывается почище, чем от высоченных каблуков. Разумеется они моментально промокают зимой и вообще — ноги свои надо беречь, это любой нормальный человек знает. Ирка тогда долго была возима мордой — и под конец еще он заставил почитать отзывы ортопедов про эти самые угги — и даже довел ее поучениями до слез.

Сейчас Ирка с женской злопамятностью выдала все это Вере и закончив тем же, чем закончил тогда Виктор — а именно тем, что таскать в России зимой валенки для занятия серфингом могут только идиотки, брать пример с австралийских кинозвездочек, которые таким образом показывали публике свою спортивность «ах, я даже не успела переобуться!» — полная и чумовая дурь в итоге выдала ей простые хрестоматийные валенки с галошами. Вера брезгливо напялила на свои ноги эти «деревенские убожества» и получила от Ирины еще порцию яда и поучений.

Ирке и Вере пришлось забираться в простывший за ночь джип, ехать к сараю-гаражу, где сидели остальные рабы и вступать во владение.

Эта новая роль была для Ирины очень непривычной, но, увидев перепуганные глаза чумазых, испитых пленных она приободрилась и вполне по-командирски отобрала троих — мужика с бледной физиономией, сидящую за ним худосочную женщину и еще одну бабенку, неопределенного от грязи возраста, которая, тем не менее, оказалась способна вести машину.

Не отвечая на робкие вопросы, посадила всю эту публику в салон джипа и погнала к месту засады.

Ехать было недолго, замерзнуть не успели.

Когда появился скособоченный фургон, Ирка отметила, что на первый взгляд ничего не изменилось, правда, на свету все смотрелось как-то прозаичнее, чем ночью при фарах — и валяющиеся в снегу трупы и стоящий с распахнутыми дверцами кабины грузовик.

Осмотрела в бинокль местность. Вроде никого.

И фургон не похоже, что разгружали. Если б открыли и закрыли — но залезали — видно б было на снегу, да и шмотки б какие-нибудь валялись бы.

Строго приказав рабам разобраться со сбором гильз на холмике, а потом разобраться с грузовиком, Ирка кивнула напарнице, и они медленно пошли к простреленной машине держа оружие наизготовку. Пулемет остался у Виктора, так что шли с теми же ружьями, как и вчера.

Раньше, Виктор сурово натаскивал Ирку читать следы. Толком не научил и злился на нее, а она так же злилась на его упрямство. Теперь тихонько про себя жалела, что не запомнила все толком. Пригодилось бы сейчас. Ну да то, что идущий по снегу человек обязательно оставит за собой протоптанный след — это она и так знала. Значит, надо было посмотреть — ходил ли тут кто после их отъезда.

У грузовика и впрямь следов не прибавилось — правда сначала Ирина чуть-чуть испугалась, что кто-то все-же лазил около грузовика, но потом поняла, что напугали ее собственные вчерашние следы. Прошлись немного по следам убегавших. Определить какого роста и веса были беглецы, по следам Ирке не удалось, но тут помогла Вера — она то эту сволочь хорошо запомнила. Зато черные точки у левого следа и неравномерные шаги после обдумывания подсказали начинающей следопытше, что одного из беглецов она зацепила — черные точки на вышедшем солнышке заиграли красным цветом. Охромел, значит и кровь. Понятно, ранен.

Вернулись назад. Оставленный мотоцикл так и стоял в кустиках, а от него шли уже знакомые следки. Их собственные.

Теперь оставалось пройтись по следам беглецов и глянуть — что и как они делали той ночью.

Не слушая ворчащую за спиной Веру, Ирка двинулась сначала по следам подранка.

Напарницы все так же бухтела себе под нос, труся тащиться по враждебному лесу с двумя спрятавшимися там негодяями, пришлось прикрикнуть — в лесу шуметь не надо, надо слушать.

Дальше шли молча, только снег похрустывал под ногами.

Тот, кого они преследовали, часто падал, оставляя вмятины своим телом и следы крови. К лесу он был явно непривычен и перся, не выбирая удобной дороги, что Ирина отметила довольно быстро. Потом ее осенило — и, вернувшись немного назад — там, где подранок поскользнулся на засыпанном снегом стволе дерева и растянулся во весь рост, она с радостью ткнула пальцем во вмятые в снегу отпечатки спины и задницы — видишь?

359