Ночная смена - Страница 65

Группа оказывается все еще в Зоопарке. Перед дырой в заборе сталкиваюсь с неспешно шествующим Андреем. Приветствуем друг друга. Отстрелявшись, он еще раз в бинокль тщательно проверил территорию и, не обнаружив больше ничего подходящего для отстрела, пошел на соединение с основной командой.

Он не рвется общаться, я тоже загружен всем свалившимся и потому мы молча, но посматривая по сторонам, подходим к вольеру с белыми медведями. Ребята уже застрелили обоих зверей и сейчас активно снимают шкуры и разделывают туши. Медведей пристрелили не в воде бассейна, и потому работа идет достаточно быстро.

Андрей моментально замечает, что тут что-то не слава богу.

Спрашивает меня.

Отвечаю.

К моему удивлению вместо того, чтобы так же понуриться, как остальные члены группы, Андрей уточняет:

— А какая была крыса?

— В смысле? Пасюк, наверное «Раттус норвегикус», хотя тут и занзибарская какая-нибудь может оказаться.

— Я не об этом. Живая или уже обернувшаяся?

— Не знаю. Мы как-то не подумали, что она может быть живой.

— Живые кусаются тоже. Меня кусали.

Кажется, не зря я сегодня насмотрелся на зеленые ракеты. Может быть не так все страшно.

Спускаемся вниз. Оторвав команду от работы спрашиваем Сашу — какая была крыса. Живая или нет? Задумывается, но не может сказать точно. Однако вижу, что порозовел и не такой понурый стал. И остальных вроде б тоже отпустило. Теперь только время покажет.

— Живая тоже не подарок — замечает тем временем Андрей — укус опасен. У меня лихорадка была потом. Пенициллином лечили.

Но для всех — и для меня — это уже кажется пустяком.

Правильно — если б не постоянные мысли именно об обернувшихся крысах, не разнесенная при мне выстрелом дохлятина — может быть я б тоже подумал, как Андрей. Но если бы да кабы — во рту б росли грибы. Конечно, веселиться рано — но всех словно отпустило.

Николаичу кто-то звонит. Он дает добро на «выдать пару резиновых лодок и сетку помельче. И сачки тоже». Поясняет нам — сейчас будет «дадан» — саперы делают удобные подходы для барж. Потом рыбу соберут.

— Да куда ее — из Невы-то? Неужели жрать?

— В крайнем случае — и жрать. Все лучше, чем друг друга. А вообще — тут у Петропавловки одно из самых мощных нерестилищ корюшки. Меньше будет всяких ершей — больше будет корюшки. Так что нам хуже не будет.

— До корюшки-то еще долго.

— Ну не так, чтобы очень.

При этом мишек довольно споро освежевывают и разделывают. Кусищи мяса складывают рядом. На шкуры определенно есть виды — хоть и весенние, не шибко хорошего качества, но сохранить обязательно. Слышу, что рассуждают о каких-то отмоке и нажорах и о том, что нужна бура и уксус…

Под охраной является два десятка мужиков грузчиков, и тащат еще кровоточащее мясо в Крепость к кухням. Иду вместе с ними. Теперь уже как-то оформилось в голове — что нужно при организации медпункта. Выработалось нечто среднее между батальонным и школьным. Надо бы написать тезисами.

На улице слышим странный шелестящий звук: «чах-чах-чах-чах… «

— Саперы лед рванули. Скоро придет «Треска» с баржей, на этот раз быстрее справимся. Может быть, удастся и с грязью на территории музея разобраться — мы объяснили публике, что эвакуировать будем их тех районов, где чисто. Свиней, дескать, в Кронштадте принимать не будут. Не на всех подействовало, но мусор стали собирать.

По разговору с Павлом Ильичем получается, что лучше всего для медпункта выделить комнатку в Артиллерийском цейхгаузе — там и первичный прием беженцев и осмотр если что рядом — очень к месту. Говорю, что вообще-то для медсестер надо вменить и контроль за приготовлением пищи. Задумывается. Потом соглашается — кухонь много, а нам тут вспышка токсикоинфекции ни к чему. Идем смотреть комнату — там сложено какое-то добро в ящиках, явно музейного характера. Некоторое время Хранитель думает, потом решает, куда это переправить.

Тут его отвлекают — прибыло два «Хивуса» с базы МЧС — привезли какую-то еду.

Он уходит принимать харчи, а я прикидываю, что получается из комнаты. Получается, что места хватит. Нужен стол, стул и кушетка. Лампа. Ширма. Медикаменты, что попроще, чтоб всякая возможная шелупонь не искала там себе кайф…

Теперь надо разобраться с медикаментами — и взять для Саши тетрациклин. Пусть лучше расстроит себе дисбакериозом кишечник, чем мне потом корячиться с содоку или стрептобациллярной лихорадкой — надо же, помню еще…

У нашего «Салона» ждет парень — тот долговязый — с первого этажа, в квартире которого мы устраивали свою первую засаду. Просит фурациллина — глотка разболелась. А ему все равно ночь сидеть, так что будет время полоскать.

Спрашиваю — что не спит ночью-то? Оказывается он и еще пара таких же компьютерщиков перекачивают из умирающего инета все, что может оказаться полезным. Вот ему задачу поставил Овчинников — сделать скриншоты с Викимапии — беты. Спутниковая съемка явно будет востребована. Конечно, получается четко не так, чтобы много, но город, пригороды — все это нужно, водная система. Вот он и корячится. Выдаю ему йодинол и фурациллин. Спрашиваю — как кормят. Кормят хорошо, мама все же здесь, но вот глянул он в «Линейку» — а там последний из клана прощается со всеми. Кончился их клан и вообще похоже — и остальные кланы тоже. Только неписи и остались. И в «Линейке» мор пошел…

Вот надо же…

Начинаю копаться в медикаментах — заглядывает Демидов, свин домашний — мокрый по пояс. Он, оказывается, был отряжен с лодками-сетками к рыбакам. Доволен до невероятности — и на взрывы посмотрел и рыбу ловил и в воду угодил — все тридцать три удовольствия. Рыбы оказалось небогато — ведра четыре. Но мужиков как прорвало — теперь на льду сидит человек двадцать — ловят.