Ночная смена - Страница 96

— Слушай, что это такое? — спросила она, показывая на полупрозрачные шарики размером с грецкий орех, свисавшие с печени на тонких тяжах.

— Бля! — только и ответил Виктор. — Отложи — это в жратву не пойдет.

Он был достаточно брезгливым и не очень понимал профи-охотников, на сайтах и форумах которых изрядно ознакомился с этими делами. То, что в кулинарных темах заядлые охотники вперемешку пишут рецептуру всяких блюд из дичины и тут же помещают фотографии всяких паразитов в этой дичине — ему было непонятно. Что было в этих пузырях — эхинококкоз, финноз или что там еще — Виктор бы не сказал, но точно знал, что заболевать глистами в условиях БП — совсем глупо.

Ирка послушно отложила печень к остальной требухе.

— Руки помой и бери губы и язык. Там этого не будет.

Второе свое «Бля» он сказал через час — Ирка уже вывернула язычище лося и вовсю копалась в башке лосяры. Губы лося она не ела, но знала, что это мало того, что деликатес, но еще и почетная еда, которая не каждому в жизни доставалась.

Поэтому когда она шарахнулась и совершенно неожиданно для него блеванула, чего он за ней ни разу не наблюдал, Витя бросил все дела и подбежал к ней.

Вытирая рот рукой, Ирка ткнула пальцем в сторону башки.

Виктор глянул — и понял, что блевануть может не хуже Ирки.

В открытой Иркиным ножом внутренней полости на фоне бледно-розовой слизистой вяло копошились жирные желтовато-зеленые толстые личинки самого мерзкого вида. Здоровенные — с полмизинца, и Виктору показалось, что их там сотня. Ну, минимум две пригоршни! С черными глазками. И некоторые, словно мало всего остального, еще и как перхотью покрыты.

В этот момент Виктор и сказал еще раз свое «Бля».

А что еще оставалось делать?

— Что это еще за блядство? — сипло спросила Ирка, глядя на личинок.

— Это? Это личинки носового овода. Или носово-глоточного? Ну, в общем, он на зиму яйца в нос откладывает. Для человека не опасно, только выглядит похабно. А так на них наверно можно рыбу ловить. На личинку майского жука похожи.

— Да ты гонишь! Майского — симпатичная, беленькая, а эти гнойные какие-то! — Ирку ощутимо передернуло.

— Ладно, погуляй, водички попей. Я сейчас приберу.

— Ага, я чутка передохну — согласилась бледная Ирка.

Паскудных личинок оказалось 18 штук. Вот что угодно — но Виктор на них ни за что не стал бы ловить рыбу. На опарыша — ловил, а на этих — нет, не смог бы… От запаха сырого мяса уже подташнивало. Аппетит пропал после этой сраной печени и личинок в носу напрочь. Но все равно — начали — надо продолжать. И Виктор кромсал мясо, складывал его в мешки, а Ирка сыпала соль, сахар, специи и жалела, что нет весов.

Требуху Виктор оттащил метров за пятьдесят и наскоро накидав сверху всякого сучья и сушняка — запалил. И горелым ливером навонял на весь лес.

К вечеру у них обоих руки отваливались, а работы и половины не сделали — на лосе еще мяса осталось до черта. Самые вкусные части они, правда, срезали, но до голого скелета было еще далеко… Сваренные язык и губы не сговариваясь, жрать не стали. Ирка словно случайно варила их часа три. И мясо, вырезанное из поясничной части — тоже. Пожевали немного хлеба, а потом хряпнули по полста грамм водки и свалились в сон, как убитые.

***

Николаич прихватывает пару бутылок водки. Прихватываю по его просьбе то же самое. И идем на поминки.

Разнокалиберные столы, разнокалиберные стулья с уложенными на них досками — чтоб больше мест было, еще более разнокалиберные кружки и тарелки. Все это накрыто прямо в вестибюле — у гардеробов. Народу много, но шума нет. Настрой не тот. Выгружаем свои бутыли, осматриваемся. Званцев тем временем отдает РПК начарту Охрименко — он сидит почти рядом с нами. Вижу, что в основном тут музейные, есть безопасники из Заповедника, Михайлов с несколькими своими людьми — причем некоторые не охранники, а работяги с Монетного Двора, та самая стильно одетая дама, Овчинников на почетном месте. Многие с оружием. Без оружия только Павел Ильич и его люди. Непорядок…

Овчинников встает, ждет тишины.

Потом негромко говорит — но акустика тут отличная, все слышно.

— Не знаю, как одним словом назвать нас, тут присутствующих. Господа или товарищи. Пожалуй, больше всего подходит — сослуживцы. Итак, сослуживцы!

Сегодня погиб наш товарищ, подполковник Анкудинов Иван Владимирович. Отличный специалист, очень грамотный военный, образцовый командир. Кавалер восьми орденов и замечательный человек.

Он завещал поменьше разглагольствовать на эту тему и побольше сделать для пользы нашего гарнизона. Потому предлагаю помянуть его и выпить за упокой его души.

Мы выпили молча. Да и что там пить — и чарки не получилось — жидковатое снабжение в Крепости. Осада, как ни крути. С выпивкой — совсем швах, а еды побольше, но это в основном либо куски медвежатины либо консервы из Кронштадта, правда вместо галет, пошедших беженцам, тут у нас — хлебцы. Та еще дрянь. Если честно. Но едят люди их с аппетитом. Все время забываю, что, попав в разведку, башкой рискую чаще тех, кто держит оборону стен, но зато и пождранькать у нас несравненно лучше.

Овчинников продолжает:

— Здесь собрались те, от кого зависит дальнейшая жизнь Крепости. Потому докладываю о ситуации и задачах, которые у нас стоят в первую очередь:

1. Зачистка зоопарка. Сейчас мы едим медведей — после белых пришлось прибрать и остальных — и бурых и гималайских. Мяса с них получилось куда меньше, но вроде всем хватило. К сожалению, возникло головокружение от успехов — успешно зачистили несколько павильонов, возгордились — вот и нарвались на шустрого мертвяка. Понесли безвозвратные потери. В итоге треть помещений зоопарка еще не санирована. Это плохо, нам нужна там чистая территория.