Ночная смена - Страница 292

292

Выбили финнов из деревни. Танки по улицам ездят спокойно, а пехотинцев тут же расстреливают непойми откуда. Прибыло начальство. Распорядилось. Пришли огнеметные танки — маленькие со стволом, на конце которого горел шмат пакли — от этого огня вспыхивала струя горючей жидкости. Сожгли дома. Оказалось, что стрельба велась из подвалов, переоборудованных в доты. Саперы эти подвалы подорвали практически без потерь — вместе с их гарнизонами. Ходили слухи, что у финнов воюют и женщины.

Дед ни разу среди мертвых финнов женщин не видел, но эту точку зрения разделял уверенно. Ему надо было с приятелем перейти открытое пространство между двумя рощицами — на виду у финнов. Решили дернуть «на авось» — обходить больно не хотелось.

Только вышли — с того края — из кустов, куда они направлялись, им кричат: «Не ходите здесь! Снайпер стреляет!» И — хлоп выстрел. Мимо!

Дед и его приятель пустились бегом. Еще выстрел — и еще мимо.

Дед был твердо уверен — женщина стреляла, потому и промазала. Мужик бы двух дурней ленивых не упустил бы.

Колонну грузовиков вечером обстреляли из засады. Ответ получился внушительный, финны его явно не ожидали — видно приняли боевые машины за обозные — вот и напоролись. Из счетверенных-то — сильное впечатление. Один пулемет 300 выстрелов в минуту, а тут вчетвером с одной только машины — 1200 пуль в минуту, да машин — не одна. Колонна остановилась. Потом собрались — и прочесали опушку. Нашли какие-то финские шмотки и брошенный автомат «Суоми» с круглым диском.

Боец, который на гражданке был часовщиком, взялся его разобрать. Разобрал-то его быстро, а потом оказалось многовато лишних деталей. Не получилось его собрать, бросили в костер.

Почему-то часть роты стояла отдельно, и потому пришлось выбирать каптенармуса и повара для тех, кто стоял в отрыве от основной группы. Выбрали деда, чем он явно гордился — мне так это и сейчас кажется хлопотным делом, а деду польстило, что его посчитали достойным, порядочным человеком. Ну, он и натерпелся в первый же день. Привез мясо — и, взвесив — ужаснулся — недостача, причем большая. Кинулся обратно. Ему со смехом показали на все еще лежащий на весах топор — дед его сгоряча положил вместе с мясом, вместе и взвесил. Получил дополнительно кусок с гарниром из шуточек. Привез, сварил, взвесил вареное мясо. Опять ужаснулся — мяса стало снова меньше, чем было. Чертовщина какая-то! Ну, осторожненько поуточнял — и успокоился — умные люди разъяснили — мясо оказывается, уваривается, вареное легче сырого…

(Думаю, что сейчас многие удивятся — во, какие лохи! И эти болваны не стырили кусок мяса, а вернули и каптер дурак какой-то, при кухне, а не воровал, да и работе обрадовался, тоже значит лох, не лохи — оне не работают! Могу только сказать если так — поганое сейчас время.)

А то время, когда они были подальше от начальства, и как бы совсем сами по себе было очень спокойным. Не было дурацкой работы из принципа — чтоб солдат только занять. Деду, например, очень не нравилась перебивка лент для пулемета — это было как раз «чтоб не бездельничали» — из длиннющей ленты в 1000 патронов надо все патроны вынуть, почистить саму ленту, почистить патроны — и потом машинкой вставить обратно. Было много работы по обустройству — уже была зима, а надо было и жилье сделать и баньку — в войсках того времени это было привычно — как встали на место и надолго — тут же начинали обзаводиться баньками для личного состава. Командиры гордились, если их подчиненные и живут удобнее, и баня если лучше, чем у соседа.

Помимо деда были и другие мастера — но плотники. А плотник супротив столяра-краснодеревщика — никакого сравнения не выдерживает. Поэтому дед еще и стройкой там руководил. Соседям нос утерли — добротные получились и блиндажи и баня и прочее, что требовалось. Дед хорошо и печи клал.

Одно деду жизнь отравляло — на кухне у него крыса завелась. Вот посреди леса — и крыса.

Дед чистюлей всегда был, и такое соседство его бесило. Он раздобыл у приятелей наган — почему-то с отпиленным куском ствола и решил крысу подкараулить у одного из ее выходов. Несколько раз крыса выбиралась не оттуда, где ее ждали — но, наконец, совпало, и дед ее героически пристрелил. Для остальных бойцов это приключение было долго основной темой и источников всяческих шуточек и подковырок — как Иваныч за крысаком охотился. Но вместе с тем зауважали больше — потому как чистота на кухне — это дело.

А дед после похорон крысака подале от кухни задумался — что пасюк посреди леса делал?

Ну не живут крысы в лесу, они в домах живут. Стал копать снег, где крысова нора была.

Под снегом — слой углей. А под углями — недогоревшие доски-бревна и кирпичный свод с люком. Дом был с подвалом. Дом-то сгорел, а подвал уцелел и оказался набит всякими соленьями — вареньями, что здорово улучшило рацион зенитчиков. Ощутимый оказался приварок.

(Опять же по нынешним понятиям — лохство сплошное — что б товарищам все это продать, а не отдавать даром… Разбогател бы!)

Вообще финские дома поражали зажиточностью, сами-то дома — не так чтоб очень, наши тоже не хуже строили, а вот городская мебель и особенно костюмы «на плечиках» — удивляли. В подвалах оставались запасы — и хотя политбойцы рассказывали, что финны все отравляют — ели. Многие поживились финским добром из брошенных домов. Дед не польстился. Еда на войне — это одно, а воровать вещи был не приучен. Посылал дочке (моей будущей маме) цветные картинки в письмах. Птички, цветочки… Пачка открыток где-то попалась. Вот их и пользовал.

292